Фёдор Крашенинников - По тонкому льду
Никакого общего комплекса текстов, идей и понятий, который мог бы стать фундаментом конструирования будущего для общества, пока не существует (либо соответствующие тексты и идеи не кодифицированы). Нет и общепризнанных механизмов для обмена и накопления подобных идей и проектов. Власть осознанно прилагает усилия, чтобы за ее спиной никто ни с кем ни о чем не договаривался. Но и вожди нашей оппозиции боятся писать и публиковать пространные идеологические и программные тексты. Возможно, они опасаются кого-то от себя отпугнуть и упустить призрачный шанс на объединение вокруг себя всех (что все равно невозможно). Возражение, что детализация своих воззрений на настоящее и будущее страны станет предлогом для новых атак со стороны власти или оппонентов из своего же лагеря, нелепо: атаки в любом случае будут, поводы всегда найдутся.
«Прежде, чем объединиться, и для того, чтобы объединиться, необходимо сначала решительно и определенно размежеваться», – писал Ленин. Смысл этого парадоксального, казалось бы, тезиса прост: сначала надо выяснить, кто есть кто и где есть разногласия, а уж потом предлагать обществу свой вариант консенсуса. Но не вокруг вождей и общих рассуждений, а вокруг ценностей, которые всеми разделяются и гарантированно останутся базовыми на фоне тактических и личных разногласий. Никто не знает, сколько времени осталось на решение этой колоссальной задачи: может быть, годы, а может, считанные месяцы. Надо начинать как можно быстрее и перестать наконец стесняться излагать свои программы, идеи и мечты.
32. Как добиться проведения демократических выборов
До выборов в Государственную думу осталось полтора года, подготовка к ним уже начинается. К сожалению, реалии российской политической системы заставляют начинать любой серьезный разговор о выборах с обсуждения самой возможности участвовать в них и сопутствующих этому процессу манипуляциях.
Важно понимать, что манипуляции итогами выборов – это не только и не столько манипуляции с голосами избирателей непосредственно в день голосования. Даже самый тщательный контроль подсчета голосов на участках бесполезен в ситуации, когда оппозиция попросту не допущена к участию в выборах. Типичными в этом смысле были думские выборы 2011 года. Сам по себе процент голосов, полученный «Единой Россией», оказался вовсе не так важен для самочувствия власти, как многим тогда представлялось. Сегодня, в 2015 году, приходится смириться с очевидным фактом: абсолютное большинство прошедших в думу депутатов от всех партий, включая и тех, которые в предвыборной кампании подавали себя как оппозиционные, в итоге заняли однозначно пропрезидентскую позицию по всем ключевым вопросам. В 2011 году власть объективно проиграла борьбу за высокий процент своей партии, но в практическом смысле одержала полную победу, получив сверхлояльный парламент. Еще более поучительными были президентские выборы 2012 года. В них не участвовал ни один кандидат, готовый открыто и жестко критиковать Владимира Путина. Как и на думских выборах, власть боролась не с оппозицией, а за максимально высокий процент заранее известного победителя – и она его получила, потому что за остальных допущенных кандидатов можно было голосовать исключительно от отчаяния или из вредности.
Популярное в некоторых кругах мнение, что оппозиционеры беспричинно отказались от участия в президентских выборах, базируется на непонимании того обстоятельства, что само это участие для представителя непарламентской партии обставлено существенными техническими трудностями, которые невозможно преодолеть без помощи власти, а тем более вопреки ей. Сбор подписей избирателей – едва ли не самый надежный способ для государства формировать удобный состав участников выборов: при желании подписи неугодного кандидата всегда можно объявить фальсифицированными, что было проделано, например, с подписями Михаила Касьянова в 2008 году.
Таким образом, основной вопрос подготовки к выборам 2016 года один: готов ли Владимир Путин, формально и фактически представляющий сегодня все российское государство, допустить к участию в выборах настоящую, а не фиктивную оппозицию себе, т. е. людей, явно и последовательно несогласных с его курсом и активно критикующих его правление? Если нет, то любые стратегии и приготовления заведомо оказываются напрасной тратой времени, сил и ресурсов: заставить власть допустить к выборам те партии и тех кандидатов, которых она там не желает видеть, в современной России практически невозможно.
Возможно ли добиться проведения действительно демократических выборов, с участием всех политических сил? Такие варианты существуют, хотя и не стоит преувеличивать их результативность. Например, лидеры гражданского общества могли бы выступить инициаторами публичных и гласных переговоров с властью по ключевому вопросу: будет ли допущена к участию в предстоящих выборах реальная оппозиция? Если российское государство не захочет вступать в такие переговоры и тем более не захочет публично давать каких-либо гарантий регистрации оппозиционных кандидатов с последующим соблюдением их прав на равный доступ к избирателям – далее для оппозиции имеет смысл обсуждать только возможные формы неучастия в выборах. Возможно, угроза организованного и последовательного неучастия в выборах со стороны оппозиции и постоянная борьба против признания их итогов внутри России и на международной арене и окажется самым эффективным рычагом давления на власть.
33. Станут ли мандаты доступнее
Постоянное изменение избирательного законодательства и общей логики формирования Федерального собрания затрудняет накопление практического опыта участия в выборах. Возможно, в этом и состоит одна из целей перманентных реформ. За полтора года до новых выборов надо вспомнить, как работает эта система, особенно в одномандатных округах. Самые масштабные выборы по мажоритарной системе в постсоветской России проходили в далеком 1993 году, когда выбирались и 225 депутатов Госдумы, и все члены Совфеда, по два от региона. А последние всероссийские выборы Госдумы по смешанной схеме проходили в 2003 году. За это время в политической жизни страны сменилась не одна политическая эпоха, на авансцену вышли новые поколения политиков и общественных деятелей, имеющих весьма приблизительное представление о кампаниях в одномандатных округах. Среди них популярно мнение, что победа в таких округах – задача проще, чем успешная всероссийская кампания в поддержку партийного списка. Так ли это? Нет. Доступнее депутатские мандаты не станут.
Во-первых, недооценивается масштаб каждого отдельного округа. В среднем в округе проживает около 500 000 избирателей: получение одного из 500 мандатов депутата Госдумы уравнено по сложности и стоимости с победой на выборах мэра в крупном городе. Внушительная сумма, которую придется потратить на кампанию, может стать не менее эффективным фильтром, чем барьеры в процессе регистрации кандидатов. Самые дешевые кампании будут в округах, где у кандидата от партии власти не будет реальных соперников. Если в выборах участвуют хотя бы два представителя крупного бизнеса, стоимость кампании для всех участников может вырасти в разы, хотя в итоге любой из кандидатов, оказавшись в парламенте, будет солидаризироваться с партией власти.
Во-вторых, само возвращение власти к отмененной ею прежде схеме формирования Госдумы – не уступка обществу, а дополнительный рубеж обороны. Формирование половины парламента по смешанной схеме придумано в 1993 году не от хорошей жизни и не ради торжества демократии. Тогда исполнительная власть не была уверена, что ее партия получит большинство по спискам (эту тенденцию удалось переломить только в 2003 году). Зато выборы на местах гарантировали прохождение в думу достаточного количества лояльно настроенных к власти депутатов, которые потом примыкали к партии власти или формировали провластные депутатские объединения.
Одномандатные выборы позволяют ставленникам власти идти под нейтральными лозунгами, а там, где местная власть не пользуется популярностью среди населения, – и критиковать ее. В условиях нарастающего недовольства людей положением дел на местах такая стратегия может стать не шансом для попадания в думу новых сил, а весьма эффективным «громоотводом».
34. Сезон выборов открыт
Власть и оппозиция сделали первые заявления, открывшие большой выборный сезон, который завершится выборами президента России в 2018 году. Впервые за много лет оппозиция продемонстрировала готовность пойти на выборы единым списком: в коалицию уже вошли несколько организаций, три из которых – политические партии, имеющие право участвовать в выборах, причем одна – «РПР-Парнас» – даже без необходимости собирать подписи избирателей в свою поддержку. При всем скепсисе по поводу честности выборного процесса и перспектив оппозиции дойти хотя бы до старта кампании важно понимать: заведомое отрицание участия в выборах было бы политически неверным решением, несмотря на все рациональные аргументы в его пользу. Ожидания общества и его представления о политике требуют, чтобы оппозиционные лидеры хотя бы попытались принять участие в процедуре, – пусть только для того, чтобы никто потом не мог сказать, что они не участвовали из боязни поражения.
